Четвертую неделю мы ходим в садик. Со второй недели мы ходим на полный день.
Адаптация детей в детской саду первый месяц Если кратко, то первые дни Мирослава (старшая дочка, 6 лет) первые две недели по утрам плакала, не хотела уходить, говорила, что сильно скучает, а начиная с прошлой недели ходит без проблем — спокойно собирается и идет в садик в приподнятом настроении.
Она все также скучает по мне, но может справиться с этим. Арсений (4 года) с самого начала ходил без слез и противления. Но на второй неделе я стала замечать такой эффект: дети в садике ведут себя идеально, а дома — как подменили. Вот что я об этом писала в заметках: «На первый взгляд, адаптация проходит успешно.
Детям ходить в садик нравится — интересные занятия, хорошее отношение воспитателей, вкусно кормят, играют с детьми, никто их не обижает и не наказывает. Чего еще желать. Единственный минус — длительная разлука с мамой. Все-таки целый день для них много. Почему мне так кажется? Они приходят с садика другие. Это сложно описать словами. Другой тон голоса, другие манеры и движения. Взбудораженные. Колючие. Дерзкие. Ласку принимают с неохотой. Быстро взрываются, если что-то не так. Мирослава грубо реагирует на младшую сестрёнку Дашу, если та к ней лезет.
В итоге за вечер хоть раз каждый громко порыдает из-за какой-нибудь мелочи. Я стараюсь не провоцировать и не добавлять им фрустрации. Это дается легко, т.к. за целый день соскучилась. То есть я наблюдаю классическую ситуацию: «в садике ведет себя идеально, придраться не к чему, воспитатели нахваливают, а дома — как подменили» — не слушается, неконтролируемый, неуправляемый» и т.д. и т.п. Что же происходит? В садике хоть есть и хорошее, но много фрустрирующих моментов. Для каждого ребенка что-то свое.
Что касается моих: Дети не могут позволить себе полностью проявить себя. Например, Мирослава очень любит петь. Она почти все время дома поет. То сочиняет песенки, то поет любимые. Много рисует. «В садике никто не поет и мало рисуют». На мое предположение, что можно было бы с девочками песенку спеть, она ответила «Нет, там так не принято!». Некому высказать свои переживания и выплакать слезы. Например, Арсений хотел поиграть в машинку, а мальчик ему не давал. А машинка общая, надо ждать очереди. Арсений ждал-ждал, но мальчик так и не давал.
Тут пришла я, забирать детей домой. Арсений подходит ко мне начинает это рассказывать и слезы выступают на глазах. Подходит воспитатель, Арсений слезы прячет, вытирает, не хочет, чтобы кто-то кроме меня видел его слезы. Это ведь уязвимо. Много правил, которые дети очень стараются соблюдать. Они в постоянном напряжении, следят за собой, не хотят, чтобы их ругали или наказали, как других. Не могут расслабиться. Стараются соответствовать. За день накапливается много мелких ситуаций, когда сдержали слезы, когда встревожились, например, из-за строгого голоса воспитателя, когда кто-то не дал игрушку и т.п. Такая большая ложка дёгтя в бочке с медом.
Все это копится, сдерживается, а потом вечером на меня выливается, потому что при маме можно высказать свои переживания, рассказать, что беспокоит, о чем переживаешь. И они рассказывают, но не сразу. Кстати, всё то же самое я наблюдаю, когда дети целый день проводят с бабушкой/дедушкой. То есть это не потому что они не привыкли без мамы целый день. У них есть такой опыт, регулярный. Дома я их взаперти не держала.
Это к вопросу о наличии рядом надежного и безопасного взрослого, с которым можно быть самим собой. С бабушками-дедушками тоже достаточно ограничений и фрустраций, чего уж там. Я еще больше прочувствовала важность времени перед сном. После ужина и вечерних гигиенических процедур, переодеваясь ко сну, дети будто снимают невидимые доспехи. И тут начинается самое интересное. Начинают говорить о своих чувствах и переживаниях.
Делиться и радостями и печалями за день — кто-то не поделился машинкой, воспитатель кому-то сказал строго, а мои это восприняли близко к сердцу и т.д. и т.п. У нас выходят очень интересные разговоры иногда с очень неожиданными поворотами. Люблю это время перед сном. И если не удается поговорить, то ощущение, что чего-то важное сегодня было не сделано.» Какая картина сейчас? Спустя еще неделю?
Эффект «в садике идеальный, дома как подменили, не слушается» стал сходить на нет. Не сам по себе, а с помощью моих усилий. Наши вечера проходят более мирно и спокойно. Мы играем, разговариваем, общаемся. Без криков, ссор, истерик, конфликтов. А утром спокойно собираемся в садик. Но дети не закрываются от меня — они говорят о своих чувствах, переживаниях. Я им помогаю с ними справляться, проживать и отпускать.
